У каждого народа есть свои знаковые фигуры. Как те, что окрашены историей положительно, так и те, на которых она не пожалела черной краски. Как правило, к последним относятся предатели, то есть люди, изменившие свой стране, долгу, присяге, словом, люди воистину презренные. История показывает нам, что такие фигуры были везде и всегда. Вот, например, даже три мушкетера Дюма из недавней статьи на «ВО», по сути дела, оказываются в их числе, ибо помогают врагу Франции герцогу Бэкингэму. Но это Европа, где такое происходило со времен Римской империи. А вот как обстояло с этим дело в Японии, где, по идее, кодекс чести самурая должен был стать непреодолимым бартером на пути самой идее предательства? На самом деле история Японии полна примеров того, когда как низшие, так и высшие не брезговали предательством ради достижения поставленных целей. Весьма известный в Японии самурай и даймё (то есть князь) как-то высказался об этом так: «честные люди встречаются лишь среди простолюдинов, для самурая же ложь и предательство — необходимая часть воинского искусства». Интересная мысль для человека, для которого нарушение клятвы верности своему господину было равно приговору к смерти, не так ли? И вот как раз об этом человеке, сыгравшим в истории Японии очень заметную роль, мы вам сегодня и расскажем.
Ода Набунага колотит Акэти Мицухидэ на пиру после битвы при Нагасино. Уки-ё Утагава Тойёнобу.

Итак, Мицухидэ Акэти – это человек, которого, прежде всего, очень трудно оценить объективно. Известно, что он жил в 16 веке и являлся одним из наиболее доверенных и, заметим, награждаемых лиц, служивших одному из первых объединителей Японии Оде Нобунаге. Обратившись к историческим источникам, мы можем узнать, что и тот, и другой вроде бы доверяли друг другу и хорошо ладили между собой. Маэда Тосииэ, Хасиба Хидэёси, Сакума Нобумори и Нива Нагахидэ - все эти люди единогласно сообщали об их хороших взаимоотношениях. Он также честно и вполне справедливо управлял своими владениями, и считался добрым правителем, о чем также сообщали его вассалы. Даже совершив свое знаменитое предательство, он не лишился доверия своих людей, которые по-прежнему сохраняли ему верность, и в трудную минуту для него его, предателя, почему-то не предали. Почему-то они не разбежались кто куда, а сражались за него до конца в битве при Ямадзаки. Когда же Мицухидэ решил бежать, то сразу же несколько источников сообщают о том, что не менее 200 человек вызвались идти вместе с ним и защищать своего господина. Удивительно, не правда ли?

Но есть и другой образ Мицухидэ, литературный, прежде всего из романа Джеймса Клейвелла «Сёгун», где он описывается как очень гордый человек, который стремился заполучить титул сёгуна любой ценой. То есть это беспринципный человек, если он поднял руку на своего сюзерена, «предатель на все времена».

Молодость его прошла в странствиях по Японии, во время которых он попытался предложить свои услуги могущественному клану Мори. Глава клана Мори Мотонари очень серьезно отнесся в данном случае к вопросу «подбора кадров», но молодому самураю отказал, хотя и одарил его деньгами. При этом он заявил следующее: «Действительно, он переполнен храбрости и наделен глубоким умом. Но его лицо похоже на спящего волка, скрывающего свою сущность в глубинах костей, пока он не решит действовать. Его спокойное состояние ума — лишь маска». Существует и еще один вариант данной им характеристики: «Таланты бывают двух видов: одни наделены истинным величием, а вторые – злодеи. Учёный злодей способен погубить себя и князя, которому служит. В нём есть что-то скользкое. Его яркие и восторженные речи завораживают. Не отрицаю, человек он образованный, но я предпочитаю наших испытанных, пусть и туповатых воинов из западных провинций. Мицухидэ на службе в моём войске был бы как журавль среди петухов, поэтому я не хочу иметь с ним дела». Однако проверить сегодня, так ли он это говорил и когда именно, достаточно сложно. Ну, а приписать умные слова задним числом любому человеку не так уж и сложно. Бумага, в том числе и рисовая, все стерпит!
Вот таким показан Ода Нобунага в японской дораме «Найотора, хозяйка замка».

Высказывались о нем и европейцы, с которыми Ода Нобунага водил крепкую дружбу, (причем настолько, что как это подчеркнуто в телесериале «Найотора, хозяйка замка», ходит в европейских сапогах и кафтане, пьет из европейского кубка и сидит при свечах в европейском подсвечнике) что, мол, при всех своих талантах это человек… опасный. Но… друзья очень часто бывают необъективны в своих суждениях, как, впрочем, и все люди.
Портрет Оды Нобунаги из коллекции храма Тёкодзи в городе Тоёта (преф. Айти).

В любом случае о Мицухидэ шла слава, как о человеке, способным и в искусствах, и в военном деле. В частности, о нем сообщается, что он мастерски стрелял из аркебузы, а значит не чурался, опять-таки, и чуждой японцам европейской культуры. Он с большой ответственностью исполнял все поручавшиеся ему гражданские дела, и к тому же был увлечен поэзией Вака и слыл тонким знатоком чайной церемонией. Исторические записки сообщают, что он использовал лишь одну пулю, чтобы попасть в летящую птицу на дистанции около 45,5 метров. Таковое умение в стрельбе сделали его видной персоной, и даймэ стали приглашать его в качестве учителя стрельбы. Зато Ода Нобунага дал Мацухидэ два забавных прозвища – Лысая Голова и Золотой апельсин. Другое его прозвище «Белый Ястреб Ода» возникло из-за того, что родился он в замке рода Акэти – замке Сиротака, а это название как раз и переводится как «белый ястреб». Впрочем, так это было на самом деле или нет, уже неважно. Главное, что таким прозвищем он обладал.
А вот это чисто японское изображение Оды Нобунаги.

О семейной жизни Мацухидэ известно, что у него были две жены, возможно одна наложница, возможно, пять сыновей и шесть известных дочерей. Его любимой женой была Хироко-химэ или Цумаки Хироко, романтическая история любви к которой в своем рассказе «Родинка, воскресившая в памяти прошлое», описал известный японский писатель Ихара Сайкаку.
Мон клана Ода.

Однажды она остригла свои прекрасные черные волосы, а у японок, представительниц знати, они были в прямом смысле этого слова, до пят, и продала их, чтобы помочь мужу деньгами в сложном положении, в которое он попал. Для нас остричь волосы все равно, что… ну, в общем, ерунда. Но для японок и японцев 16 века это было нечто. Недаром такой великий японский поэт, как Мацуо Басё, даже хокку об этом написал:
Луна, померкни.
Акэти о своей жене
Расскажет
Опять же не сразу европеец поймет, в чем тут суть. Причем тут Луна, не так ли? А дело в том, что Акэти поступок жены растрогал до слез и он говорит о ней только в темноте, чтобы его слушатели не могли бы их увидеть.
Вот так владетельный князь обращался с веранды своего дома к верным ему слугам – самураям. А они его, преклонив колени, слушали.

Известно, что в молодые годы он являлся подданным даймё провинции Мино, клана Токи, и находился на службе у Сайто Досану. Но затем был вынужден стать ронином, был вынужден скитаться по стране, и перепробовал самые разные занятия, например, обучал грамоте деревенских детишек. Был он в разных местах, нигде ни к кому не прибился и в итоге вернулся обратно и поступил на службу к даймё Этидзэна Асакуре Ёсикагэ. Здесь он опять-таки занялся тем, что учил детей вассалов клана стрельбе из мушкета. Но… умудрился нажить себе в этом клане врагов. И тут ему предложили поискать счастья у «странствующего сёгуна» Асикаге Ёсиаки. В итоге Мицухидэ встретился с ним где-то в 1568 году, начал ему служить, но одновременно начал служить и Оде Нобунаге. Причем последнего такое положение вполне устраивало.

Он несколько раз выступал в качестве посредника между Одой и сёгуном. Но кроме того, в качестве военачальника Оды участвовал в ряде сражений. И служит ему с явным успехом, потому, что становится одним из пяти самых доверенных его «генералов» и получает в награду округ Сига с доходом около 50,000 коку. Такое положение дает ему право на замок, и он строит замок Сакамото и становится его господином.

Известно, что Нобунага был человеком недоверчивым. Однако его доверия добились Кацуиэ Сибата, Хидейоси Хасиба и Мицухиде Акэти. В 1575 году он успешно оборонял Курои от нападения клана Акаи. Затем в 1577 году участвовал в осаде замка Сигисана, а в 1578 году был послан в замок Ариока с целью принудить его господина к сдаче. А когда замок сдался, отправился на битву у замка Ибараки.

В 1577 году ему было приказано захватить замок Курои, что он и выполнил. За это Ода пожаловал его владениями, дававшими 340 000 коку, замки Фукусияма, Камеяма и Сузан. То есть теперь ему принадлежало целых четыре замка и очень большой доход с земельных владений, превративший его в одного из богатейших даймё центральных областей Японии. А вот дальше-то все и началось…
Нобунага отбивается от копьеносца во время штурма Хонно-дзи. Триптих Тосихидэ, 1880 г.

Известно, что одним из союзников Оды Набунага был будущий сёгун и повелитель Японии Иэясу Токугава. Они вместе сражались в битве при Нагасино, причем Иэясу мало того, что разгромил клан Такеда, враждовавший с Ода, но и доставил ему ценный трофей – голову Кацуёри – недалекого сына Такеда Сингена. За это Ода Набунага приказал с большой пышностью принять Иэясу Токугава в его замке Адзути и поручил организовать этот прием именно Мицухидэ. Тот исполнил данное ему поручение. Но затем пришло сообщение от другого союзника Оды – Хидэёси, который просил прислать подкрепления для покорения сильного клана Мори. Таким образом Мицухидэ был избавлен от обязанностей мажордома, и должен был опять идти на войну. Он вернулся в свой замок Сакамото, собрал своих людей и написал поэму в стихах рэнга, где было написано: «Время наступило. Пятый месяц, когда проливается дождь».                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 

Между тем наступило 19 июня. Нобунага провел смотр подкреплениям, предназначавшимся для оказания помощи Хидэёси, после чего отправился в Киото, в храм Хонно-дзи, в котором обычно останавливался словно в гостинице. Но если до этого он брал с собой несколько тысяч самураев, то почему-то в этот раз он взял с собой не более ста телохранителей. На следующий день он занялся чайной церемонией, в то время как Мицухидэ, собрав армию примерно в 13 000 человек, в сумерках выступил из замка Камеяма. Вот только направился он не на соединение с Хидэёси, как ему было приказано, а в столицу. Перед рассветом 21 июня 1582 года Мицухидэ объявил своим войскам: «Враг в Хонно-дзи!» После чего они вошли в столицу, окружили храм и начали его штурм.
Ода Нобутага (справа с усами) и напавший на него копьеносец. Уки-ё Нобукацу Ёсаи.

Перевес в силах у Мацухидэ был многократный. По храму вели непрерывный мушкетный огонь, а лучники засыпали его стрелами. Храм загорелся, и все его защитники погибли в огне. Принято считать, что Ода Нобунага, будучи ранен, покончил с собой, совершив сэппуку. Тело его так и не нашли. Затем наступил черед и сына Одо Набутаги, после чего Мацухидэ захватил замок Адзути и сжег его. А вот дальше, дальше он возвратился в Киото, получил там аудиенцию у императора, после чего объявил себя сёгуном. Понятно, что сделать он этого без согласия императора не мог. Ну, а императору, видно, было все равно – будет сёгун или нет.
Ода Нобунага сражается в храме Хонно-дзи. Уки-ё Цукиока Ёситоси.

Японцы не были бы японцами, если бы не стремились точно установить, что же все-таки побудило или заставило Акэти поднять восстание против своего законного господина. Самое простое и лежащее на поверхности объяснение, что, хотя он и был одним из наиболее приближенных генералов Нобунаги, тем не менее, был вынужден терпеть от него побои и оскорбления. Ну вот и не вынесла этого его гордая душа и он решил ему за это отомстить. Кроме того, Ода не был сторонником японской старины и традиций, то есть всего того, что так уважал Мицухидэ. То есть большинство считает, что Акэти выступил против Оды из личных побуждений. Есть версия, что Акэти участвовал в заговоре врагов Оды, которые имели на него зуб и стремились любой ценой уничтожить. Называют среди них и императора – уж больно быстро он дал Акэти мандат сёгуна, словно только этого и ждал, и его заклятого врага бывшего сёгуна Ёсиаки и таких «соратников» Нобунаги, как Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу.
Портрет Акэти Мицухидэ. Автор неизвестен.

Таким образом теорий этого переворота существует несколько:
Личные амбиции – Мицухидэ хотел стать полновластным господином и никому не подчиняться, а уж тем более не зависеть от такого человека, каким был Ода.
Личная обида – например, когда Иэясу жаловался на пищу, которую ему подавали в гостях у Оды, Нобунага в гневе бросал бесценную посуду Мицухидэ в садовый пруд. Если учесть, что некоторые чашки стоили по 4 тысячи коку, то неудивительно, что он, таким образом, лишил Акэти целого состояния. А еще есть версия, что он еще до приезда Иэясу отдал приказ выбросить всю еду, приготовленную стараниями Мицухидэ, в ров замка, а его самого отстранил от организации этого праздника. Более того, он лично (непонятно уж зачем!) прислуживал Иэясу во время одного из пиров. Кстати, того столь великие почести могли лишь только напугать, и он мог подумать, что сейчас-то он его ублажает, а завтра прикажет убить только лишь ради того, чтобы все его боялись еще больше!

Кроме того, в 1579 году Нобунага сознательно пожертвовал матерью Мицухидэ и казнил Хидехару, господина замка Яками, в то время, когда у его клана была в заложниках мать Акэти. Правда есть версия, что вассалы Хатано просто нашли ее в провинции Оми и убили в качестве мести за своего сюзерена, но так или иначе, а женщина погибла именно из-за того, что Ода отменил слово, данное Мицухидэ. Нобунага избил его в присутствии других генералов, посчитав неподобающими его комментарии.

А еще Нобунага решил передать провинцию Тамба и уезд Сига в провинции Оми, принадлежавших Акэти, своему младшему сыну – Нобутака. Правда, взамен он обещал ему две новые, большего размера, провинции – Идзумо и Ивами, в северо-западной части Хонсю, но только их нужно было еще завоевывать. Ну, и есть упоминание, что Ода во время одного из пиров отбивал такт веером на голове Акэти. А между тем известно, что такой сподвижник Оды, как Кобаякава Такакагэ, вроде бы сказал, что Мицухидэ способен долго держать в себе злобу и своих обидчиков просто так не прощает. То есть, Ода поступал так, словно и не знал этого человека (и вообще плохо знал людей!) и буквально нарывался на то, чтобы его убили.

Есть легенда, что Нобунага сам просил Мицухидэ убить его, если он сделается слишком уж безжалостным. Если это так на самом деле, то получается, что Мицухидэ вообще ни в чем не виноват. Он просто выполнил клятву, данную своему господину, как и положено самураю.

Наконец, для тех, кто видит во всем вину иезуитов, то есть «руку Запада», есть теория японского историка Татибана Киоко. То есть это они уничтожили Нобунагу, организовав против него заговор, с целью укрепить свое влияние в Японии. Однако эта гипотезы выглядит притянутой за уши. Если уж выбирать между новатором-мушкетером Нобунагой и Мицухидэ, любителем истинно японских традиций, то ставить надо было именно на первого, а не на второго, и лишь присылать ему в дар побольше испанского вина лучших сортов!

Ну, а дальше, захватив Киото и некоторые другие замки, Мицухидэ разослал всем даймё сообщение, что он теперь сёгун и все они должны его поддержать. Но поддержало его лишь небольшое количество кланов, так что рассчитывать должен был по-прежнему лишь на свои войска. Против него выступил Хидэёси с большой армией, и Мицухидэ отступил к замку Ямадзаки, в окрестностях которого 2 июля 1582 года и произошло решительное сражение. Аркебузиры Акэти вели прицельный огонь по противнику, но несмотря на большие потери, войска Хидэёси все же потеснили противника.

Видя, что сражение развивается не в его пользу, Мицухидэ отдал приказ своим солдатам отходить к его замку Сакамото. По дороге за ним принялись охотиться крестьяне местных деревень, которым за его голову была обещана большая награда. Принято считать, что он совершил самоубийство, чтобы не попасть к ним в руки. По другой версии его нашел сельский самурай Накамура Тобэй и смертельно ранил его своим бамбуковым копьем. Однако, когда его тело было найдено, оказалось, что оно обезображено жарой до неузнаваемости и его невозможно идентифицировать.

Тут же родилась легенда, что Мицухидэ сделался буддистским монахом по имени Тэнкай и способствовал восстановлению храма Энряку-дзи. Так это было на самом деле или нет, понятно, неизвестно. Но у японцев осталась пословица «Акэти-но тэнка-микка» («Царствование Акэти — три дня», аналог нашей «Калиф на час»). А еще за ним закрепилось прозвище: «Дзюсан кубо» («Сёгун тринадцати дней»).
Крестьянин Сакуэмон выследил и убил Акэти Мицухидэ. Гравюра Ёситоси Тайсо.

После смерти Акэти клан Акэти возглавил Саманосукэ Мицухару. Принадлежавший клану замок Сакамото он решил поджечь, после чего вместе со всеми членами семьи Акэти совершить самоубийство. Однако до этого он отправил письмо полководцу Нобунаги Хори Хидэмаса, осаждавшего семью Акэти в замке Сакамото. В нем говорилось: «Мой замок пылает, и скоро я умру. У меня много великолепных мечей, которые клан Акэти собирал всю свою жизнь. Я не хотел бы, чтобы они погибли вместе со мной. Если бы вы ненадолго прекратили штурм, дабы я мог передать их вам, я смог бы умереть спокойно». Естественно, Хори на это согласился и ему прямо со стены замка спустили мечи, завернутые в циновку. Затем атаки продолжились и на следующий день замок был взят, а его защитники, и вся семья Акэти погибла в огне вместе Саманосукэ Мицухару. Известно, что меч Мицухидэ, сделанный в стиле Тэнсе, сохранился и по сей день и хранится в Национальном музее в Токио. Там же хранятся и его доспехи…
Доспехи Акэти Мицухидэ (Токийский Национальный Музей)
Герб клана Акэти

Гербом (моном) Мицухидэ был китайский колокольчик (кикё). Его надлежало рисовать светло синим цветом на белом полотне. Считается, значение подобной цветовой комбинации означает не что иное, как «зависть». Но были и другие варианты расцветки этого мона – фон синий, а колокольчик белый, а также золотой колокольчик на черном фоне.
Могила Акэти Мицухидэ.

Ну а сам Токугава Иэясу даже если и участвовал в заговоре против Оды, вышел сухим из воды и в итоге стал сёгуном, признанным объединителем Японии и… богом! А еще он оправдал всех предателей и прошлого, и грядущего одной замечательной фразой: «Предательство ничем оправдать невозможно, кроме одного: если только вы победили!» Наверное, у него были основания говорить именно так. Сам-то ведь он победил, не так ли?!