pixabay.com.
Биньямин Минич. Свадьба. Свадьба! Свадьба?
Если рассматривать церемонии жизненного цикла с точки зрения антропологии, а не личного торжества, то очевидно, что среди них свадьба занимает особое место. Брачная церемония являет собой кульминацию процесса взросления, символизируя одновременно как физическую зрелость человека к зачатию детей, так и его психологическую готовность стать родителем. Неудивительно, что даже в наше время, когда брак перестал был абсолютной ценностью, возраст вступления в брак неотвратимо повышается, а разводы стали совсем не редкостью, свадебная церемония по-прежнему будоражит фантазии молодых пар. Большинство из них, даже находясь в отношениях много лет, выбирают свадебную церемонию для того, чтобы объявить своим семьям, близким и друзьям о намерении перейти на новый уровень отношений.
Роль государства в заключении брака неоднозначна. Как и роль религии. Религия привносит в свадебную церемонию ощущение святости и причастности чему-то большему, нежели личное празднество. Более того, свадебные церемонии в основе своей религиозны. Но с другой стороны, религия, как правило, ограничивает людей в выборе пары, либо, как минимум, предписывает супругам принадлежать к одной религиозной традиции, требуя от одного из них присоединиться к ее верующим. Государство же, являясь регистратором брачных союзов с целью гарантии соблюдения законных прав и обязанностей супругов, стало также и одним из организаторов церемоний, чтобы пары, не желающие либо не могущие заключить брак в лоне одной из религиозных конфессий, могли, тем не менее, это сделать.
Ситуация двусмысленная сама по себе еще более запутана в Израиле. У нас до сих пор действуют нормы оттоманского права, дающие власть заключения браков исключительно религиозным конфессиям. Соответственно, государство не взяло на себя обязанность обеспечивать право заключения браков для тех, кто не может сделать это в раввинате, под венцом или в шариатском суде. А с другой стороны, оно отдало на откуп религиозным конфессиям и заботу о соблюдении прав супругов в случае развода – в раввинском суде для евреев, в частности. Да, с течением лет произошли некоторые изменения. Самое большое из них – решение о создании судов по семейным делам в 1995 году. Эти суды стали светской инстанцией, в которую могут обращаться пары в процессе развода. Безусловно, это очень большой шаг к равновесию в сфере брака в Государстве Израиль. Но, к сожалению, единственнный.
Ортодоксальный истеблишмент, будучи весьма консервативным, прилагает огромные усилия, чтобы предотвратить какие-либо перемены. Но насильно удерживать общество на месте невозможно. Человеческое общество меняется всегда. Именно поэтому неудивительно, что из года в год мы видим все более уменьшающийся процент пар, выбирающих свадьбу в раввинате. Даже несмотря на то, что это единственная официальная возможность в стране для евреев.
Главный раввинат Израиля и министерство по делам религий не выносят из этого какого-либо вывода для корректировки своей политики. В опубликованном две недели назад отчете минрелигий основными причинами перемен назван рост возраста вступления в брак как у мужчин, так и у женщин, а также кампании, «оплаченные заграничными организациями». Никакой попытки взять на себя хотя бы часть ответственности. Зато смелая попытка преуменьшить тот факт, что количество пар, обращающихся к неортодоксальным, не признанным государством раввинам, растет из года в год. Как было замечено в начале этой статьи, свадьба не теряет своей привлекательности для пар. А вот принуждение выбирать церемонию, не соответствующую их убеждениям, совсем не привлекательно.
Вопреки распространяемым историям, к реформистам и консерваторам не идут смешанные пары. В Израиле раввины, принадлежащие к МАРАМ (Совет реформистских раввинов) и к Кнессет Ха-Рабаним (Собрание консервативных раввинов), не ставят хупы для смешанных пар. Следовательно большинство пар, которые выбирают для себя неортодоксальную хупу, могли бы жениться в раввинате, но осознанно принимают решение не делать этого.
Стоит понять, что перемены будут продолжаться. Сейчас это стоит понять, в первую очередь, тем общественным деятелям, которые желают быть избранными в Кнессет в апреле. Большинство из них бояться прикоснуться к вопросам отношений религии и государства, заботясь о будущей коалиции с ультра-ортодоксами. Но в этом нет лидерства, как нет в этом и чести. Исключительно личные корыстные интересы и забота о раздаче портфелей.
И тем из нас, кому не безразлично будущее еврейского государства, стоит перестать сидеть молча и начать думать, как нам жить с переменами, происходящими в обществе.
—
Автор – раввин общины «Шират ХаЯм Кармель», реформистской русскоязычной общины в Хайфе, и сотрудник отдела по работе с репатриантами Израильского Движения прогрессивного иудаизма.https://relevantinfo.co.il/wedding-ravinat/?fbclid=IwAR0cytJgHVlcOt2fY5vVazY0RcgcHsRqOfTzq-25gi2RB2NMD1Ehw4B8wOQ
Photo by Matanya Tausig / Flash90.
Хагар Лахав. Религия - личное или общественное.
Гром боевых барабанов, зовущих в бой с «религиозным засильем», звучит в наших краях уже давно. В отсутствии исторического видения и систематического эмпирического изучения этого вопроса, я с подозрением отношусь ко всем тем, кто утверждают, будто знают наверняка, происходит ли в Израиле усиление роли религии или это только паника отдельных слоёв общества. Но нет сомнения в том, что данная тема занимает в общественной дискуссии заметное место.
Слово «религизация» означает процесс усиления роли религии в обществе (в отличие от секуляризации). Если исходить из этого определения, то противостояние происходит между религиозными и секулярными гражданами государства. С моей точки зрения, подобный подход, выразившийся, например, в телепередаче «Гав ле-ума» и в публикациях организации «Светский форум» с одной стороны, и высказывания личностей вроде Нафтали Беннета с другой — слишком упрощен. Вместо него я предлагаю по-другому взглянуть на происходящее. Я сделаю это в перспективе «социологии веры», считающейся в академическом мире частью «пост-секулярной» концепции, опровергающей, среди прочего, утверждение, по которому «религиозность» и «секулярность» являются противоположными категориями.
Для подтверждения моего тезиса я предлагаю сначала обратиться к истории христианства и различиям между «протестантизмом» и «католицизмом». Оба этих слова я нарочно беру в кавычки, так как, они не описывают в полной мере глубину каждого из этих сложных религиозных течений. Мы лишь будем использовать их, как кодовые названия для двух разновидностей религиозных устремлений. Моё понимание этих терминов не отражают сути католицизма и протестантизма, но лишь их понимание, сформулированное в основном протестантскими мыслителями, такими, как Макс Вебер, Уильям Джеймс и Рудольф Отто в конце 19 и начале 20 века.
«Протестантизмом» в таком случае мы будем называть религиозную концепцию, согласно которой существует разделение между общественным и личным пространством, и религия относится только к последнему. Из всех компонентов религии эта концепция подчёркивает в первую очередь личную веру, а не ритуалы (такие, например, как поход в церковь, исполнение «заповедей» и пр.). Она относится к вере, как к личному опыту «спасения души», подрывает статус религиозных лидеров и выступает за недопущение или, по крайней мере, минимальное присутствие религиозных символов в общественном пространстве. Согласно противоположному, «католическому» подходу, человек должен стремиться к освящению всего окружающего его мира – в равной мере и общественного, и личного пространства. «Католицизм» подчёркивает важность религиозных ритуалов и роль религиозных авторитетов, и утверждает, что «спасение души» невозможно без посредничества церкви в отношениях между человеком и Богом.
Нет сомнения в том, что «иудаизм», сформированный Эзрой и Нехемией, мудрецами Талмуда, европейскими раввинами и современными ортодоксальными и ультраортодоксальными лидерами, ближе к «католической», нежели «протестантской» концепции. Проф. Йешаягу Лейбович, один из величайших деятелей «католического» иудаизма, высказался об этом так: «Система заповедей иудаизма – это и есть еврейская религия. Вся еврейская религия – это есть не что иное, как выполнение религиозных предписаний, без которых она не существует. Выпячивание личной веры уподобило бы иудаизм христианству (протестантизму)».
Вместе с тем, в иудаизме можно найти немало высказываний в духе «протестантизма». Намёки на их существование имеются в Устной Торе (разумеется, в отрицательном контексте) и в книгах, написанных хасидскими авторами (особенно у Бааль Шем Това и рабби Нахмана из Браслава). И, конечно, о важности личного переживания много писали деятели еврейского либерального движения, развивавшегося в Европе в эпоху модернизации.
Нерелигиозные евреи в Израиле – это, по сути, протестанты
Проф. Иегуда Шенхав в своей программной статье в журнале «Израильская социология» (2018) утверждает, и я с ним полностью согласна, что израильские секулярные евреи, по сути своей, являются евреями-«протестантами». Обосновывает свои слова он тем, что сионизм и иудаизм настолько тесно переплетены между собой, что фактически невозможно говорить об «универсальном» секуляризме. Все израильские неверующие евреи – не верят в иудейскую религию, поэтому они и являются евреями. Например, согласно данным опросов, лишь 3% не придают никакой важности обряду «брит мила» (обрезание). Неважно, чем мотивирована эта позиция, но речь идёт о важнейшем ритуале в иудаизме, символизирующем присоединение родившегося мальчика к союзу, заключённому праотцем Авраамом и Богом. Более того, половина секулярных израильтян и вовсе верит в Бога, о чём я писала в нескольких академических статьях по теме «верующих неверующих».
Одновременно, с другой стороны проф. Эрнст Саймон ещё в 70-х годах доказал существование «протестантской», а не только «католической» концепции в израильском ортодоксальном иудаизме. В качестве примера он привёл движение «Ха-кибуц ха-дати» и то, как религиозные кибуцники совмещают труд и изучение Торы.
Photo by Matanya Tausig / Flash90.Словосочетание «еврей протестант» давно используется в качестве ярлыка, навешиваемого на евреев, которые относятся к либеральным или секулярным движениям. Я предлагаю снять отрицательную коннотацию с этих слов и провозглашаю себя «гордой еврейской протестанткой»! Тем же, кто скажет, что это делает меня не еврейкой или в меньшей степени еврейкой, чем другие, я просто отвечу: «А вы – католический еврей! И этим всё сказано. Ваше еврейство не более «чистое», «настоящее», «аутентичное» и «истинное», чем моё. Я могу своё «протестантское» мировоззрение обосновать с помощью классических еврейских книг точно так же, как вы можете найти цитаты, оправдывающие ваш «католический» подход. Мне, конечно, искать придётся дольше, потому, что это направление не было доминантным в иудаизме. Но оно, безусловно, в нём существовало».
С моей точки зрения, борьба с «религиозным засильем» (если таковое действительно существует) – это борьба с «католицизмом» за то, чтобы в Израиле восторжествовало иное отношение к религии. Я уверена, что «католицизм» не устраивает гораздо больше людей, чем может показаться на первый взгляд. Речь отнюдь не только о секулярных и реформистах. Против католицизма выступает и моя ортодоксальная подруга, у которой две дочери служат в армии, и она не хочет, чтобы они ходили голодными, пока в столовой обедает группа солдат-«католиков». И она, конечно, будет против, если в университетах разрешат раздельное с евреями-«католиками» обучение. Она – ортодоксальная еврейка, верующая и старательно выполняющая все заповеди, но выступающая против «католизации» государства. Повсюду много еврейских протестантов, которые не выражают в открытую свою позицию. Молчат мещане из национально-сионистского лагеря, помалкивают «модерн ортодоксы» и те, кто называют себя «масорти» (соблюдающими традиции). Они молчат, потому, что борьба изображается, как противостояние между религиозными и секулярными. Но они, конечно, сказали бы своё слово в полемике между еврейскими «протестантами» и «католиками», направлениями, каждое из которых является «легитимным».
Борьба против «католизации Израиля» особенно важна и с точки зрения феминизма, потому, что «католизация» несёт с собой больший патриархат (что, конечно, не означает, что «протестантизм» полностью от него очищен). В отличие от настоящего католицизма, наполняющего общественное пространство образами Святой Марии, для «католических» евреев «освящение» общественного пространства выражается, в первую очередь, в повторяющихся попытках полностью очистить его от женщин, как будто они болезнетворные микробы, угрожающие «святителям». И мириться с этим нельзя ни в коем случае.
Как вписывается ислам
Вместе с тем, необходимо отметить и всё ещё существующее уязвимое место предлагаемой мною модели, а именно – то, что она (на данный момент) – евроцентричная и националистическая. Я имею в виду игнорирование ислама. Исламская религия, в основном её суннитское направление, «играет» с Израилем на двух уровнях. На первом уровне она представлена палестинцами, являющимися гражданами Израиля (и, косвенно, конечно, мусульманами, палестинцами и не палестинцами, за пределами Израиля). На втором уровне она представлена восточными евреями в Израиле, чьи духовные лидеры (такие, например, как раввин Овадья Йосеф) подверглись влиянию мусульманской мифологии и мировоззрения в гораздо большей степени, чем христианства. Будучи социологом, изучающим проблему веры, мне пока не понятно, каким образом ислам вписывается в модель, которую я предлагаю. Но я уверена, что она действует и в исламе, и требует изучения и усиления. Борьба за будущий облик Еврейского государства не является только внутриеврейским делом, но должна брат в расчёт также и палестинцев, исповедующих ислам и являющихся гражданами страны (в равной степени мусульман «католиков» и мусульман «протестантов, может быть, даже мусульманских «иудеев»). Это не только борьба «христиан» (ашкеназов), но должны учитываться и восточные евреи «мусульмане»).
Пока же, несмотря на очевидные недостатки, требующие сами по себе продолжения работы, взгляд на борьбу с «религиозным засильем» и на различные секторы израильского общества через призму социологии веры позволяет увидеть новые перспективы, с большим потенциалом новых общественных взаимоотношений.
*автор — доктор наук, социолог, специализирующийся по религии, доцент на факультете коммуникаций в колледже «Сапир» и соавтор исследований в Hadassah-Brandies Institute (США)
Оригинал публикации на сайте Сиха Мекомит https://relevantinfo.co.il/religion-private-or-public/?fbclid=IwAR2FH-EUtLoh6BLBum_ctoK-2BPorwlqz5zKKF2_xBG0jTsswX_yYBxpuhE