Пикет у российского консульства в Израиле. Фото: Алесандр Ханин.
Давид Эйдельман. Иван и "Алексы".
Когда речь идет о защите невинного человека, то любые разговоры типа «а почему именно его защищают» кажутся мне неправильными.
Но теперь, когда МВД России приняло решение прекратить уголовное дело в отношении журналиста интернет-издания «Медуза» Ивана Голунова в связи с недоказанностью его причастности к преступлению; когда задержавших Голунова полицейских отстранили от работы; когда глобальное русскоязычное гражданское общество прошло проверку…
Вот теперь можно поговорить и о двойных стандартах. И о лицемерии.
Начнем с Израиля. Израильские русскоязычные журналисты, конечно, большие молодцы, что все как один, забыв разногласия выступили в защиту. Молодцы. Я же сказал, что молодцы.
Но вот они были ещё большими молодцами, если бы они реагировали на подобные случаи у себя в стране. На “русской” улице”.
Alex Kogan напомнил у себя на странице историю уничтожения сайта IzRus. Это дело, которое на пустом месте продолжалось 38 месяцев. Целенаправленно уничтожался сайт, который занимался расследованиями, который отслеживал случаи предвзятого отношения к русскоязычному населению.
Сайт который многим не нравился. Сайт, который многие упрекали (я долго забрасывал IzRus помидорами более всех прочих). Но сайту просто взяли и закрыли счета, а его владельца бросили на нары.
Протестовала ли русскоязычная общественность? Хотя бы вполовину той силы, что потратили, протестуя противу ареста далекого Ивана. Что было с солидарностью русскоязычных журналистов тогда?!
Вместо солидарности одни журналисты молчали, а другие писали в Фейсбуке посты: «У нас зазря не сажают», «Я доверяю полиции», «А журналисты ли изрусовцы?».Какой «русский» депутат сделал парламентский запрос? Никакой.
Инициировал ли хотя бы один из русскоязычных депутатов обсуждение в Кнессете? Хотя бы на Комиссии по алие и абсорбции? Нет. Поднимала ь ли эта тема на многочисленных парламентских обсуждениях, посвященных свободе слова? Нет.
Тогда зачем общине вообще нужны русскоязычные депутаты, которые её представляют?!
Какая общественная организация впряглась? Устроила публичное обсуждение? Принялась писать письма? Собирать подписи под петицией?
Насчет израильской солидарности русскоязычных журналистов? Как эта солидарность вообще проявляется, кроме совместных выпивок на халяву, когда куда-нибудь позовут?
В зале суда, где надо было просто продемонстрировать общественный интерес к делу, был всего один посторонний человек. Всего один…
Я его вижу, когда бреюсь.
В январе 2015 года я был единственным из русскоязычной пишущей братии, кто пришел на заседание суда, чтоб послушать, в чем обвиняют Гольденштейна (ивритских журналистов и представителей общественности там тоже не было). Саша Гольденштейн на тот момент не был мне ни другом, ни приятелем, ни собутыльником. Только человеком… с которым время от времени я переругивался в ЖЖ или в Фейсбуке.
А судье надо было показать, что это вопрос интересует общественность. Тогда бы дело выглядело бы по-другому. И полиции с прокуратурой надо было показать ровно это…
Тогда уже было видно, что полиция сама запуталась. На вопросы адвоката Игоря Глидера и судьи представители полиции так и отвечали: дело большое, запутанное, пока сами не знаем, разберемся. Но (на всякий случай) полиция арестовала банковские счета портала и его владельца.Сайт без денег, без расчетов с налоговиками, без оплаты труда с отрудников, без оплаты хостинга, без получения денег работодателей, без оплаты коммуникационных услуг – существовать не может.
Заседание суда напоминало театр абсурда. По закону, банковский счет можно заморозить в том случае, если его владелец подозревается в торговле наркотиками или отмывании денег.
Судья спрашивает представительницу полиции:
— В ваших же документах нет даже намека на такие подозрения. Вы подозреваете сайт в отмывании денег?
Полицейская честно отвечает, что они… ещё не знают. Дело очень большое. С множеством ответвлений. Полиция перегружена расследованием. Поэтому, пока они будут напряженно думать, пускай деньги, которые лежат на счету, будут заморожены.
— Сколько времени им нужно?
— Много.
Из выступления представительницы полиции понятно, что сайт подозревается в том, что на журналистском сленге именуется «джинсой» — публикациями в пользу партии НДИ, за которые партия рекомендовала различным государственным структурам размещать рекламу на сайте.
И ещё подозревается, что деньги были несоответствующим образом финансово оформлены в отчетности.
Происходило это, исходя из слов представительницы полиции, в то время, когда ИзРус возглавлял Михаил Фальков.
Судья задал вопрос: считает ли полиция, что деньги (не очень большие, честно сказать) находящиеся на счету сайта и личном счету Александра Гольденштейна, получены незаконным образом? То есть вот эта сумма за эту публикацию, а эта за эту? На это представительница полиции честно сказала, что они не знают.
После чего стала носить на стол судьи секретные материалы, ознакомившись с которыми судья сказал: «Но ведь тут этого нет?!».
Представительница полиции снова начала рассказывать, что дело, которое они расследуют, огромно и трудно подъёмно, имеет множество побочных линий, речь идет об огромных суммах… а поэтому нужно разбираться со всем. А в этом «всём» дело ИзРуса далеко не самое главное.
На вопрос «вызывали ли Гольденштейна для дачи показаний по вопросу отмывания денег?», полиция ответила отрицательно, сославшись на отсутствие времени. Полиция перегружена расследованием.
Несколькими днями позже выяснилось, что полиция просто перепутала двух «Алексов».
Мне это стало понятно, когда полиция слила 10 каналу аудио показания. Свидетельствующий говорил, что там вместе с Фаиной был её «персумаи» (то есть: рекламщик) Алекс.
Полиция спутала Алекса, который занимается рекламой, с Алексом-журналистом, который ведет сайт IzRus.
Когда я это понял, то начал звонить знакомым полицейским, бывшим полицейским, криминальным репортерам. Ошибка выглядела такой очевидной.
Меня слушали. Переспрашивали. Уточняли. В основном, соглашались. Никто ничего не сделал.
Запомнилась фраза одного из собеседников: «У вас Алексов как у арабов Мухаммедов». Типа: сами вы и виноваты.
Развели тут «алексов». А от нас требуете, чтоб мы в ваших алексах разбирались. Фраза мне показалось ужасно ксенофобской.
И «не тот Алекс» остался подследственным ещё на три года, хотя уже и полиции, вроде, было всё понятно…
Что тогда нужно было? И вначале, и в ходе этих 38 месяцев? Очень немного: показать, что этот вопрос интересует русскоязычную общину.
Можно было прийти на заседание суда. Можно было обзванивать знакомых ивритских журналистов. Обращаться в общественные организации. Выйти на демонстрацию. Как вышли за далекого Ивана…
А так получается разговор из анекдота про советского и американца:
— Я могу выйти на главную площадь страны с плакатом “Рейган-идиот”
— Подумаешь. Я тоже могу выйти на главную площадь с плакатом против Рейгана…
Alex Gold пишет «Одно дело — постоять у закрытого посольства другой страны, чувствуешь себя таким смелым и справедливым, опасности — ноль, зато ЧСД зашкаливает.
Другое дело — вступиться за конкурента, в те дни, когда народ тащут на допросы направо и налево, зачастую просто потому что менты Алексов перепутали. Для этого нужны «бейцим». А они, друг мой, мало у кого есть».
Блог автора на ФБ https://relevantinfo.co.il/ivan-ialex/?fbclid=IwAR1ZE7yf1UPJozEP_B4egR6wTkxjR8j1RBm_pZy08cABLuQm5uJBnKNTcAQ