Экипаж танка Pz. IV глазами его башенного стрелка.Кто у немецких танкистов был вшивым «мальчиком на побегушках»?
Кустов Максим
Самый массовый танк вермахта - PzKpfw IV, также Pz. IV (у нас использовались наименования T?IV или Т-4) запомнился советским танкистам как один из самых грозных противников. Хорошо известны его тактико-технические данные.
Но возникает вопрос – а как распределялись обязанности среди 5 членов экипажа, как у немецких танкистов складывалась иерархия в коллективе? Ответить на него помогают мемуары «Откровения немецкого истребителя танков. Танковый стрелок» Клауса Штикельмайера, воевавшего с 1944 года на Pz. IV в качестве башенного стрелка (наводчика орудия).
Вот какими остались в его памяти сослуживцы. Заряжающего Петера Ценнера, плотника из Саксонии в мирной жизни, он именовал «нашим мальчиком на побегушках» - подчеркивая, например, что именно он должен был бегать за едой для всего экипажа. Заряжающий у них был за этакого вечно «молодого и быстроногого». Штикельмайер подчеркивал, что заряжающий заслужил кличку ГЦ – Грязный Ценнер, поскольку с легкостью обзаводился вшами. При этом в экипаже его все же ценили за пронырливость и способность раздобыть пищу.
Однажды, например, экипажу Штикельмайера поручили «обкатывать» сидящих в окопах румынских истребителей танков, дабы они танкобоязнь преодолели. По достоинству оценив крайне своеобразные тактические наработки румын и их перспективы уцелеть в предстоящей им встрече с Т-34, немецкий башенный стрелок так охарактеризовал своих доблестных союзников: «Мы, со своей стороны, видели в них шайку бедных п…ов, которым понадобится много удачи, чтобы остаться в живых». ( Все возможные претензии по этому поводу следует адресовать крайне неполиткорректному и нетолерантному немецкому танкисту).
Когда подошло время обедать, отправленный за кашей с мясом Грязный Ценнер сообразил, что румыны не знают, сколько именно человек находится в танке. Посему немецкие танкисты, покидая машину только поодиночке, подходили и подходили к кухне за новыми порциями. Лишь в конце дня уяснив, что в танке только пять человек, румыны принялись удивляться немецкой прожорливости. Вот за такие «подвиги» Грязного Ценнера и ценили, даже с учетом его стремительного завшивления.
Об остальных членах экипажа Штикельмайер вспоминал с большим уважение. Командир – лейтенант Якоб, которому было немного за двадцать лет, запомнился ему как человек с острым умом, который руководил вежливо, но эффективно. Водитель (в РККА обычно использовался термин механик-водитель, мехвоод) Йоханнес (Ханнес) Эльцер вел Pz. IV «безошибочно». «На гражданке» он водил грузовик. Эрвин Роге, радист, в мирной жизни был намотчиком провода в электромоторах. Сам башенный стрелок Клаус Штикельмайер был уроженцем…Канады, его родители – немцы, переехали туда с Украины. А в 1939 году он приехал в Германию, где до призыва работал батраком на ферме, затем учился на электрика.
Вот как он описал свое место и роль в экипаже: «Слева от заряжающего располагался другой «человек на антресолях» — наводчик, который мысленно подводил штрихи прицельной сетки подо все, что видел, всегда готовый к выстрелу. Человек со склонностью к тому, что формально относилось к геометрии и тригонометрии. Человек, который всю оставшуюся жизнь будет использовать вместо прицельной сетки штрихи грязи на окнах, пытаясь быстро и точно прицеливаться по машинам, поездам, людям».
Интересно – у многих ли наводчиков танковых орудий такая привычка на всю жизнь сохранялась, или это написано исключительно на основании личного опыта?
Вот что требовалось от водителя (мехвода в советской терминологии): «Ниже, перед наводчиком, сидел водитель, слышащий все звуки, внутри и снаружи, свободным от наушника ухом и всегда старающийся уменьшить шум от своей малышки, всегда готовый моментально реагировать на требование любой ситуации».
Что касается быстроты реакции, то она нужна была каждому члену экипажа. Если «тормозом» окажется командир, наводчик, радист или заряжающий, то всех ждет печальная участь….
О задачах и месте радиста: «Рядом и тоже ниже, но справа, находился другой внимательный слухач, радист, с аппаратурой в серых коробках, подключенных к укороченной, уменьшенного радиуса, антенне, которая располагалась на корме корпуса слева. А еще у него был пулемет МГ-34 с закрепленной сзади на барашковых гайках пластиковой чашкой. Главной заботой радиста были его радиочастоты, выделенные на этот день».
Штикельмайер утверждает, что в советских штрафных батальонах якобы использовались трофейные немецкие танки с экипажами, сносно владеющими немецким языком. Вот им то и нужны были эти частоты, которые старались выведать у пленных немецких танкистов. Откуда у немцев возникла эта явная фронтовая байка?
Вот что «танковый стрелок» писал о командире Pz. IV: «На третьем уровне, чуть выше в башне, чем наводчик и заряжающий, за казенником пушки, приходящимся ему между лодыжками и животом, но чаще всего на уровне ширинки, сидел на своем троне командир танка, чьим основным атрибутом было хладнокровие. Обычно у командира танка был опыт наводчика. Редкий командир танка жил на своем чердаке достаточно долго, чтобы набрать богатый боевой опыт».
Конечно, мемуары – чрезвычайно субъективный источник информации, но, надо признать, что определенное представление о том, «кто был кто» в экипаже Pz. IV «откровения» Клауса Штикельмайера позволяют составить.
Максим Кустов https://vpk-news.ru/articles/45402