Последний путь Георгия Седова
Дорогая, милая Веруся!
Уходя на полюс, ничего тебе не пишу, так как лучшим письмом моим будут тебе служить мои дневники. Крепко тебя обнимаю и нежно целую. В случае моей смерти хлопочи пенсию себе в Морском ведомстве. Твой образок и некоторые мои вещи тебе передадут П.Г. Кушаков или Кизино. И так прощай, родная, крепко целую.
Любящий твой Георгий.
Это письмо известного русского путешественника и гидрографа Георгия Седова своей жене оказалось последним. Его строки показывают нам, что Седов фактически предвидел свою смерть тогда, 2 февраля 1914 года, когда отправлял это письмо, находясь в бухте Тихой.Уходя на полюс, ничего тебе не пишу, так как лучшим письмом моим будут тебе служить мои дневники. Крепко тебя обнимаю и нежно целую. В случае моей смерти хлопочи пенсию себе в Морском ведомстве. Твой образок и некоторые мои вещи тебе передадут П.Г. Кушаков или Кизино. И так прощай, родная, крепко целую.
Любящий твой Георгий.
Тогда, сто пять лет назад, Георгий Седов, как ему казалось, вышел к финальной цели своей последней экспедиции. К этому времени 36-летний старший лейтенант русского флота Георгий Седов был уже известным полярным исследователем. За плечами – экспедиции по изучению устья реки Колымы и морских подходов к ней, путешествия на Новую Землю, на остров Вайгач, к устью реки Кары, изучение Карского и Каспийского морей, Крестовой губы.

Идея совершить экспедицию на Северный полюс возникла у Георгия Седова в 1912 году, а может и еще раньше. Русский офицер Седов очень переживал, что о достижении Северного полюса уже успели заявить американские путешественники Фредерик Кук (1908) и Роберт Пири (1909). Не хватало еще, чтобы к полюсу добрался норвежец Руаль Амундсен.
Поэтому Седов, отправляя докладную записку в Главное гидрографическое управление, специально делал акцент на том, что еще со времен Михаила Ломоносова русские люди хотели достичь Северного полюса. И поскольку Руаль Амундсен хочет оставить честь открытия Северного полюса за Норвегией, России необходимо срочно предпринять усилия и опередить амбициозного норвежского исследователя.
Впрочем, Георгием Седовым вполне могли двигать и не только исследовательские соображения. В 1913 году исполнялось 300 лет Дому Романовых. Открытие Северного полюса было бы неплохим подарком государю-императору, а Седов, человек из низов, очень гордившийся своей карьерой, был преисполнен амбиций. Он даже опубликовал статью «Как я открою Северный полюс». Правительство идею экспедиции поддержало.
В принципе, Седов, который стремился открыть полюс максимально быстро, сам себя загнал в очень жесткие временные рамки. У него практически не оставалось времени на нормальную подготовку экспедиции. И именно поэтому комиссия Главного гидрографического управления отвергла план экспедиции Седова и отказала ему в финансировании. Но неугомонный Седов занялся сбором добровольных пожертвований. Среди прочих 10 тысяч рублей пожертвовал сам Николай II.

Кроме того, из-за низкой грузоподъемности «Фока» не смог взять на борт достаточное количество продовольствия, питьевой воды, топлива, снаряжения. Соответственно, значительную часть собранных для экспедиции припасов было также решено оставить в Архангельске. Но Седов рассчитывал справиться с задачей и с меньшим количеством продовольствия. В своем дневнике врач экспедиции П.Г. Кушаков писал, что на судне совершенно не оказалось ни фонарей, ни ламп, ни одного чайника и ни одной кастрюли. Солонина оказалась полностью гнилой, непригодной к употреблению, треска тоже оказалась гнилой.
Впечатлял и подход к поиску ездовых собак. Требовалось 85 ездовых собак, но только 35 из них были настоящими ездовыми собаками, специально закупленными в Тобольской губернии. Остальные 50 собак были обычными «двориками», которых поймали на улицах Архангельска. Естественно, что к службе в качестве ездовых собак они не подходили и это также сыграло свою роль.
Все вышеперечисленные обстоятельства привели к тому, что 24 августа 1912 года капитан шхуны Дикин, его помощник, штурман шхуны, механик, помощник механика и боцман судна отказались от участия в экспедиции из-за ее плохой подготовки и уволились на берег. Опытные моряки прекрасно понимали, чем чревата такая подготовка и не хотели рисковать жизнями. В результате их отказа Седову пришлось срочно искать новых членов экипажа. Тем не менее, 14 (27) августа 1912 года судно выло из Архангельска. К этому моменту Седов переименовал «Фоку» в «Михаила Суворина».
Уже в начале пути «Михаил Суворин» попал в шторм. В результате шторма были утрачены две шлюпки и часть груза. Поэтому Седов, понимая, что экспедиции предстоит зимовка, просил в донесении начальнику Главного гидрографического управления доставить для целей экспедиции уголь. Но эта просьба так и не была удовлетворена. Зато во время остановки в бухте Крестовая губа с судна уволились еще пять членов экипажа.
15 сентября 1912 года «Михаил Суворин» не смог пройти льды и добраться до Земли Франца-Иосифа, поэтому экспедиция остановилась на зимовку на Новой Земле, у полуострова Панкратьева. Зимовка продолжалась 352 дня. За это время группа в составе участников экспедиции В. Ю. Визе, М. А. Павлова и двух матросов П. Коноплева и Г. Линника пересекла Северный остров от места стоянки до залива Власьева, описала северо-восточный берег Новой Земли. Были определены четыре магнитных и астрономических пункта, выполнена маршрутная съемка.
Сам Седов вместе с матросом Инютиным обогнул на санях северный берег Новой Земли от места стоянки судна до мыса Флиссингер-Гофт, после чего составил подробную карту этой части острова. Затем были составлены карты и ряда других берегов и близлежащих островов.

21 июня 1913 года капитан судна Захаров, плотник Карзин, второй механик Зандерс, матросы Катарин и Томиссар отправились на Крестовую губу, чтобы передать наработанные экспедицией материалы в Архангельск, а также затребовать судно с углем и новыми собаками. С Маточкина Шара группа Захарова добралась рейсовым пароходом до Архангельска. Таким образом, численность экспедиции Седова стала еще меньше.
3 сентября 1913 года судно «Михаил Суворин» подошло к мысу Флора острова Нортбрук. Там путешественники сломали постройки базы Джексона и пустили их на дрова. 19 сентября экспедиция остановилась на новую зимовку в бухте острова Гукера. Бухту назвали Тихой. Вторая зимовка была намного хуже первой. Путешественникам не хватало продовольствия, начались болезни. Плохо стало и самому Седову, который с января 1914 года почти не выходил из своей каюты.
Болезням способствовал неправильно подобранный рацион питания. Еще до отправки экспедиции в путь опытные люди советовали Седову не включать в качестве основного компонента питания солонину, но руководитель экспедиции воспротивился, заявив, что на флоте солонину ели испокон веков. Каши, вторая основа питания, также оказались совершенно бесполезными в арктических широтах. Результатом такого питания стала цинга почти у всех членов экспедиции. Лишь самые небрезгливые члены экспедиции, которые употребляли в пищу добытое охотой мясо моржей и пили горячую медвежью кровь, избежали болезней.
2 февраля 1914 года Георгий Седов, который к этому времени уже очень плохо себя чувствовал, все же решил на собачьих упряжках двигаться к Северному полюсу. Он вышел из бухты Тихой вместе с матросами Г.И. Линником и А.И. Пустошным на трех собачьих упряжках, имея всего 20 собак. Но пока маленькая группа отважных путешественников продвигалась в сторону полюса, Седову становилось все хуже и хуже. Он не смог идти и приказал привязать себя к нартам. 20 февраля 1914 года, на 18-й день похода, Георгий Яковлевич Седов скончался в районе острова Рудольфа.
Линник и Пустошный поместили тело путешественника в импровизированный саван из двух парусиновых мешков, соорудили из камней на острове Рудольфа могилу, положили в нее флаг, который Седов собирался водрузить на Северном полюсе. Над могилой был установлен крест из лыж.
Одна из собак упряжки, по кличке Фрам, не захотела покидать могилу хозяина. Линник и Пустошный оставили ей запас еды, рассчитывая, что затем собака их догонит. Но Фрам так и не вернулся, а его кличка стала символом собачьей верности. 6 марта 1914 года Линник и Пустошный, еле выжившие во время обратного пути, все же смогли вернуться на судно. Интересно, что по прибытии судна в Архангельск Линника и Пустошного заподозрили в убийстве начальника экспедиции, однако затем подозрения с них были сняты.

Прошло сто пять лет со дня смерти Георгия Яковлевича Седова, но его имя до сих пор знает практически каждый россиянин. В честь героического исследователя полярных широт названы его родной поселок и архипелаг в Карском море, множество улиц в самых разных городах республик бывшего Советского Союза и несколько гражданских судов, Ростовское-на-Дону Мореходное училище, ледник и мыс на острове Гукера, остров в Баренцевом море, два залива, пик на Новой земле и даже мыс в Антарктиде.
Тем не менее, говоря о последнем путешествии Седова, нельзя не отметить, что именно эта смелость путешественника, которой мы восхищаемся сегодня, и стала одной из главных причин его трагического конца. Презирая любую опасность, Седов не учитывал и возможные риски. Он был готов погибнуть в экспедиции, но ведь перед ней стояла цель достигнуть Северный полюс, а не остаться без своего руководителя.
В любом случае, Георгий Яковлевич Седов действительно положил свою жизнь на алтарь не только географической науки, но и национальных интересов российского государства.
Сегодня, в современном мире, контроль России над Арктикой, над северными морями приобретает особенно важное значение – и экономическое, и политическое, и военное. Не случайно целый ряд государств, от США до Китая, с вожделением посматривают на Арктику, на Северный морской путь. Американские политики не раз заявляли, что Россия якобы не имеет монопольного права на Северный морской путь, проходящий вдоль рубежей нашей страны. И как раз история Георгия Седова, его спутников, других русских исследователей Арктики как нельзя лучше доказывает, что именно Россия внесла важнейший вклад в освоение арктических широт и имеет полное право на контроль над ними.